Перейти до змісту

Невзоров. Персональная ветка


mg42

Recommended Posts

  • Replies 654
  • Created
  • Остання відповідь

...

 

А. Невзоров

― Да, причем, что интересно – это молитвенное стояние уже началось, благословил его и придумал его микрополит Камышинский и Волгоградский какой-то. Вот все-таки я поражаюсь, насколько христиане интересные люди, они собрались все на молитвенное стояние – фильм с его эротическими сценами еще не вышел, а стояние уже началось. Поразительно, согласитесь.

 

И такая же интересная новость пришла из Крыма, там многочисленные жалобы отдыхающих и крымчан на то, что в море стало очень много фекалий. Вот прямо плавают и плавают фекалии. Ничего удивительного здесь нет.

...

http://echo.msk.ru/programs/nevsredy/2029392-echo/
  • Upvote 1
Link to comment
Share on other sites

  • 3 weeks later...

Известный российский журналист Александр Невзоров готов стать доверенным лицом главы РФ на грядущих президентских выборах 2018 года. Об этом он заявил в разговоре с журналисткой Ксенией Собчак, отвечая на вопрос о планах сотрудничества с Χγύλομ.

 

 

Но при следующих условиях:

 

1334049_original.jpg

 

 

https://www.youtube.com/watch?v=0yUDJuGl_j4

 

 

 

Змінено користувачем Кость
  • Upvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 2 weeks later...

Невзоров - такой себе Мефистофель побитый молью, но в целом прикольно.

о! ща притащу шота..

 

 

 

СЕАНС НЕВЗОРОВА с последующим РАЗОБЛАЧЕНИЕМ

carina cockrell_london

CARINA COCKRELL. Филолог, педагог, журналист, писатель.

 

Лондон. Вечер. Неспешно идет элегантный, хорошо воспитанный кенсингтонский дождь. Вокруг – меренговые торты белоснежных колонн и портиков аристократических резиденций эпохи Регентства.

 

Посреди всего этого кондитерского великолепия современный Кенсингтон-холл выглядит ржаной буханкой, но впечатление обманчиво: внутри он напоминает парламент какой-то небольшой и весьма благополучной страны. Здесь проходит лекция Александра Невзорова.

 

В зале на гербе Кенсингтона, (в естественной только для геральдики позиции) изображены крылатый бык и клыкастый кабан Де Вере (этой семье вот уже 500 лет принадлежит здешняя земля). Контрастом зверской кабаньей морде служит неожиданная цитата из 133-го псалма – Quam bonum in unum habitare (“Как прекрасно согласное существование людей”).

 

Таковы декорации. А в президиуме, на сцене, сидит человек в черном (нет, лучше так: Человек в Черном). Он выглядит здесь абсолютно органично, и сам похож на президента небольшой, но очень цивилизованной страны.

 

alexander_nevzorov_london_interview_karina_cockrell1

 

Аудитория притихла под его гипнотическим взглядом, который казался бы иридиево-тяжелым, если бы не постоянные шкодные искорки.

 

Человек говорит на точном, ясном, великолепно интонированном русском языке, с таким совершенным синтаксисом, какой я слышала только в часовне Сен Женевьев де Буа, в прошлом веке. И я понимаю, что худшие мои опасения сбылись: так владеть родной русской речью в наши дни может только дьявол.

 

Меня предупреждали, что этот человек может быть очень опасен. Меня отговаривали идти на его лекцию. Но я не испугалась. Мало того, бесстрашно потребовала аудиенции. Не страшилась я “невзоровского взгляда” (простите за каламбур) еще и потому, что, как-то прочитав неподражаемую в своей чудовищности “Анти-историю русской литературы” Маруси Климовой (тонна тротила под мостом стереотипов литературоведения!), сочла, что испытала свой иммунитет достаточно, раз это пережила и уцелела.

 

Невзоров вызывает во всех, с кем я говорила, эмоции настолько сильные, что это кажется невероятным.

 

Сам же он, почти достигший степени элегантности своей голландской курительной трубки, обращается к собеседникам в дружелюбной, ироничной манере дореволюционного профессора, попросившего остолбеневшего ассистента подать в прозекторской скальпель (“добрый друг мой”) и, не раздражаясь, изрекает (пуская облачка серого дыма) чудовищные вещи.

 

Такая чуждая и невероятная для российского информационного поля невозмутимость в вопросах мировоззренческих и политических (где прямоходящие в политических чат-шоу обнажают в черных деснах желтые резцы и бьют себя для устрашения в поросшие шерстью груди под дорогими галстуками) заставляет подозревать, что Александр Невзоров достиг какого-то пугающе эффективного просветления, чтобы не сказать больше.

 

Личность Невзорова, судя по деталям его биографии и эволюции высказываний, представляет для меня очень интересный для изучения социо-психологический феномен.

 

Я припоминала его необычный стиль журналистики: кадры “600” секунд и “Взгляда”, тогда взорвавший все стереотипы советского общественного сознания. Мы ведь привыкли к тому, что все новости о борьбе лучшего с хорошим сообщались в программе “Время” говорящими головами, старающимися не слишком моргать в камеру, чтобы не обнаружить свою человеческую природу.

 

А тут – энергичный, бесстрашный и ужасно фотогеничный ленинградский хулиган в кожаной куртке творил совершенно новое явление – расследовательскую журналистику в стране терминально-перманентных хороших новостей! Более того – это был первый действительно свободный человек (типаж, знакомый нам по библиотеке иностранной литературы), который вдруг явил себя на нашем советском экране. Он вел ежедневную хронику распада страны, которая уже с начала 80-х, отгуляв напоследок Олимпиаду, отревев в предсмертной агонии орудиями в песках Афгана, умерла “после продолжительной и тяжелой болезни”, как тогда писали в частых некрологах… И теперь лежала мертвая, накрыв своим посеревшим трупом шестую часть земной суши, и под нею копошились мы. Запах разложения просачивался медленно – за этим зорко следили, поэтому чувствовали его, и верили в её кончину тогда не все.

 

Невзоров был одним их тех, кто не боялся об этом говорить, не выбирая слов и показывая на экране доказательства. Одни Невзорова ненавидели, для других он стал кумиром (эта амбивалентность сохранится), но смотрели его передачи и те, и другие. Называли “Неврозовым” и отмечали рост вызовов “скорой” во время его передач. Выращенный в клетке кролик всегда падает бездыханным от инфаркта, пытаясь скакать так же, как те, что росли на воле: нетренированное сердце не выдерживает.

 

Я помню, что Невзоров, заслужив в 80-х за клиническую теле-диагностику распада СССР статус кумира сторонников перемен, в девяностых вдруг вытворил нечто уж совершенно шокирующее, непонятное и нелогичное. Стал имперцем. Защищал Советский Союз с АКМ в руках, помогая советскому вильнюсскому ОМОНу громить прибалтийские таможни. Романтически вообразил это своими “фермопилами”: 300 спартанцев, защищающих СССР… И снял об этом фильм “Наши”, поставивший крест на его пост-советской журналистской карьере. Потом он писал о событиях в Приднестровье с точки зрения защитника СССР. Был военным корреспондентом на чеченских войнах. Сейчас он ничуть не стесняется об этом подробно рассказывать и издеваться над собой и своим идеализмом, комментируя, что был фашистом, “но потом разлюбил фашизм”, по собственному признанию.

 

В Невзорове, при всей прекрасно продуманной, вызывающей театральности его облика, совершенно не чувствуется позы: он с явным удовольствием и куражом вжился в свои образы. “Гибридности” его умного имиджа хочется аплодировать: вот что получится, если (органично!) скрестить пирата Джека Воробья с Шерлоком Холмсом, горинским “господином бароном”, Воландом, самим Булгаковым, Фаустом, доктором Хаусом, профессором Преображенским и Котом Леопольдом, который, наконец, преодолев идеализм, все-таки съел назойливо пассионарных мышей, неразумно бросавших “геополитические вызовы” гораздо более крупному животному, а также сменил розовую “бабочку” на черную и завел дружбу с лошадьми.

 

Невзоров активно, хотя и без всякой воинственности, почти доброжелательно, издевается над святынями, отрицает существование Бога в своих “Уроках атеизма”, считает, что чувства верующих можно и даже нужно оскорблять, иначе они доведут себя и всех остальных до мракобесия. Что религия и мораль имеют мало общего и даже противопоставлены друг другу, а все достижения человечества сделаны совершено вопреки религии. И напоминает известное высказывание энциклопедиста Дидро о том, что “философы (читай: ученые) не уничтожили ни одного священника, а священники уничтожили множество философов”, так что надо задуматься: почему? И что все величайшие открытия европейской науки церковь объявляла ересью, которую “лечила” огнем. Так-то оно так, но…

 

Невзоров считает попов абсолютно паразитарным общественным атавизмом, сделавшим великолепный бизнес на продаже невежественным и уязвимым людям несуществующего продукта, не требующего ни производства, ни таможенных пошлин, ни складских помещений. И это он, когда-то учившийся в семинарии, сведущий, по собственному признанию, в канонике и литургике, певший в церковном хоре… Невзоров думает, что 1917-й год, убийства попов и разрушение церквей, вершившиеся поголовно воцерковленным населением, выросли не на пустом месте.

 

Впрочем, это не первый случай острого атеизма у выпускника духовной семинарии…

 

Он носит браслет из черепов, доставшийся ему по наследству от отца, славного индейского вождя Оклахомы, делегата Московского фестиваля молодежи и студентов, впоследствии геройски убитого во время перестрелки между оклахомскими наркодилерами, побелевшие кости которого растащили по крутым каньонам хищные голошеие оклахомские грифы. Отсюда и интерес Александра Глебовича к анатомии. И, цитируя одного министра, да будут “законченными мразями” те, кто в этом усомнится.

 

Невзоров не просто идет вразрез с идеологией “крымнаша”, он делает это вызывающе и “с прямотой клинициста” (Довлатов): сравнивает “крымские святыни, политые кровью” с гипотетически политыми “менструальной кровью российских туристок ” берегами озера Чад, которые тоже следует на этом основании сделать частью Российской Федерации, раз уж присоединять всё “политое русской кровью”. Вам еще не страшно? Слушайте дальше. Он заявляет, что вообще не верит ни в нравственность, ни в мораль. На вопрос о том, достиг ли, наконец, так долго чаемого национального единства российский народ, отвечает “Конечно. Ничто так не объединяет людей, как общий диагноз”.

 

Он говорит, что не читает художественной литературы, и что осилил из нее только “Преступление и наказание”, из всего гуманистического посыла которой вынес только одно: “крупно набедокурив, никогда не следует терзаться угрызениями совести”. Он взрывает стереотип о своей культурной рафинированности, признаваясь, что последним культурным мероприятием, которое посетил и запомнил, живя в Петербурге, был “концерт моего доброго друга Шнура”.

 

Он вот так прямо везде и говорит, что патриотизм – это “вреднейшая из идеологий для превращения мальчишек в гору гниющего, кишащего червями, горелого мяса”. Прибавляя, что видел это своими глазами. Ему можно верить: он прошел на передовой восемь вооруженных конфликтов. Он называет современную идеологию РФ по вставанию с колен и собиранию земель “национальной эрекцией”, которая может найти себе удовлетворение только посредством собственных “волшебных ладошек”, так как на востоке сопротивление предмета вожделения оказалось слишком сильно, а “на Прибалтику чертово НАТО наложило пояс целомудрия”.

 

А еще он говорит, что “мир – это акционерное общество. Члены этого общества получают признание и уважение пропорционально своему вкладу в мировую экономику и цивилизацию”. И Невзоров считает, что РФ просто “нечего туда внести, кроме агрессии и амбиций”.

 

При всем том он был вхож в Кремль в качестве какого-то (восхитительно предсказуемого по закону жанра) “приглашенного консультанта” и лично беседовал с Перлигосом. Не исключено, что и “за завтраком” (что автоматически делает его непререкаемым авторитетом для 86% миллионов россиян). Представляете себе масштаб? Кроме того, Невзоров “нежно” называет патриарха Кирилла “моим другом Кирюшей Гундяевым”, Христа – “Иисусом Иосифовичем” и произносит “церковь” как “цирковь”…

 

И до сих пор еще почему-то жив, а не спален огнем небесным…

 

То, что это эпатаж-перформанс, мне очевидно. Но очевидно и то, что он имеет вполне определенную цель. Какую? В чем он старается убедить?

 

Что там, под этим гарольдовым плащом “с кровавым подбоем”?

 

“…Итак, выступит знаменитый иностранный артист мосье Воланд. (…) Маэстро Воланд в высокой степени владеет техникой фокуса, что и будет видно из самой интересной ее части, то есть разоблачения” (М.Б).

 

Вернемся же в зал Кенсингтонской мэрии. Передам своими словами. На двух огромных плазменных экранах в зале – изображения: вот “люди-маугли”, выросшие в волчьих стаях. Они звери по развитию и поведению, но, тем не менее, это люди, которые обладают совершенно нормальными объемом и структурой мозга.

 

А вот труп из формалина, у которого вырезают мозг для анализа, а вот Александр Невзоров в прозекторской на фоне ломтей человеческого мозга в лабораторной посуде. Мозг, венец творения, в который уместилась Вселенная, над загадкой которого бились веками, который создал “Джоконду” и квантовую физику… похож на нашинкованный сыр или корнеплод грязно-белого цвета…

 

Вы еще читаете это, господа?

 

И вдруг у меня появляется странное, но отчетливое ощущение, что я тоже – часть лабораторного эксперимента…

И прямо сейчас, в Кенсингтон-холл, введут Шарикова с балалайкой и табуреткой, помните?

Или сейчас выйдет на сцену конферансье Бенгальский, которому оторвут голову.

И мне кажется, что лекция о мозге – это повод поговорить о чем-то еще более важном.

 

Голос Человека в Черном раздаётся под сводами зала. “Человеческий мозг примитивен. Он не делает нас людьми автоматически. Мы животные, если не развиты и не обучены. Причем, мы животные даже тогда. А основной дрессировщик человека – культура. И единственное преимущество человека в том, что он дрессируется лучше других своих собратьев по животному царству”. В общем, если мне казалось пессимистическим утверждение, что “любовь и голод правят миром”, на деле все обстоит гораздо хуже… Я уже знаю, что мозгом Невзоров действительно занимался серьезно. Он серьезнейшим образом переписывался на эту тему с покойной ныне Натальей Петровной Бехтеревой, директором института мозга и внучкой репрессированного ученого, он принят анатомами и нейрохирургами равным членом своих профессиональных обществ.

 

Но я не могу отделаться от ощущения, что это “развенчание” мозга в Кенсингтоне имеет одну цель – шок. Помимо материально-корыстной цели, о которой заявлено лектором в самом начале.

 

Итак, говорит Невзоров, человек так легко соскальзывает обратно в самый зверский атавизм, что совершенно необходима система цивилизованных правил, которая будет регулировать и отменять агрессию и свободу инстинктов, естественные для отчужденных от культуры и этики прямоходящих особей. Религию такой системой, вопреки Руссо, заявившему, что “без религии нет нравственности”, Невзоров явно не считает, призывая вспомнить “человеколюбие” крестовых походов, оправдываемые религией изгнание и уничтожение целых народов, средневековые аутодафе, черносотенные погромы или сегодняшнюю уриноразбрызгивательную деятельность “патриотических казаков” и изуверский каннибализм исламистских “запрещенных террористических организаций”. Это не что иное, как попытка разрушить систему “противоестественного” цивилизационного обуздания зверя в человеке. Это стремление обнажить звериные клыки “естественных” инстинктов…

 

Наш мозг, “сложнейший субстрат вселенной”, не в состоянии управлять ни единым процессом в нашем теле. Нам не хватает интеллекта бурить достаточно глубокие скважины, чтобы управлять процессами в недрах собственной планеты, – говорит Невзоров.

 

Я уже не слушаю. Я все поняла.

Я думаю о Декарте или Картезии, как он, по-латыни, себя называл. Мальчик из хорошей французской семьи.

Тоже начал учебу с изучения религии – в коллеже иезуитов.

Тоже прошел армию и держал оружие в руках.

В возрасте Христа исчезает из Франции, не оставив даже адреса, и впоследствии объявляется как ученый в протестантской Голландии.

 

Уже остыл пепел костра, на котором сожгли Джордано Бруно, уже Галилей вызван на суд инквизиции, уже затравлены все, кто сомневался, а Декарт не сдается. Ему видятся вихри, водовороты, воронки, вращением которых создается мир. “Вихри наподобие центрифуг сортируют материю: крупные зерна отходят к крупным, мелкие — к мелким. В дальнейшем из грубых форм образовались планеты и кометы. Из более мелких, сглаженных взаимным трением, — жидкости и небеса. Из самых мелких — Солнце и звезды. Вихри, вихри, не оттого ли и движения планет вокруг центрального светила происходят по замкнутым путям?”.

 

(Ах, не к этому же заключению пришел в своих тайнописных тетрадях Леонардо да Винчи, постоянно, маниакально рисовавший водовороты?).

 

Физика, а не воля высшего существа. Позднее, напуганный “акциями” против него, организованными местным утрехтским пастором, Декарт провозглашает, что первую “воронку” закрутил своей волей Бог. Может быть. То есть он не отрицает Божественную волю. Но этого не достаточно. Тот утрехтский пастор (много чести его называть!), сделавший неплохую карьеру на травле ученых, организовывает погромы и шествия своих сторонников с криками и свистом, под звон утрехтских колоколов…

 

Став ректором университета, он добивается того, что Декарта вызывают в суд. Он договаривается с палачом зажечь из книг Декарта огромный костер… «Меня уверяют, — писал Декарт принцу Оранскому, — что он вошел даже в переговоры с палачом, дабы тот развел костер как можно больше, чтобы пламя было видно издали…».

 

Но это все-таки протестантская Голландия: вмешиваются здравомыслящие вельможи и прекращают мракобесное действо.

 

Однако Декарт вынужден бежать. Он умирает в Швеции от мороза, сквозняков и разочарования в человеческой природе в возрасте 54 лет, оставляя единственную заповедь: “Сомневайтесь! Сомневайтесь, черт вас побери, а не верьте на слово никаким авторитетам! Думайте сами! Человек может полагаться только на свои умственные способности!». И еще: «Для того, чтобы познать истину, нужно один раз в жизни все подвергнуть сомнению, насколько это возможно».

 

Я очнулась от собственных мыслей и – о удивление – слышу, по-русски, те же слова с кафедры Кенсингтон-холла: “Сомневайтесь! Сомневайтесь, черт вас побери, а не верьте на слово никаким авторитетам! Думайте сами! Человек может полагаться только на свои умственные способности!”.

 

Авторитарное общество отрицает сомнение, предает его анафеме. Оно выдает догмы, сомнения в которых – кощунство. Авторитаризм, когда решение о твоей жизни принимается другими, удобен и комфортен для тех, кто не привык и не желает думать. Но когда количество догм растет, территория свободомыслия уменьшается… Достижения науки возможны только в месте догматического разлома, именно на этом месте возникает Сомнение и Открытие.

 

Историки, возможно, оспорят, но я считаю, что для Северной Европы темному Средневековью был положен конец с Alta Mors в 14 веке, когда первый генуэзский корабль с чумной крысой из Крыма пристал в европейской гавани. Чума не разбирала. Не спасала молитва. Не спасало ничто. Болезнь уносила праведников и безгрешных, наравне с грешниками. Треть населения в Европе была уничтожена. До сих пор, копая фундаменты, в Лондоне натыкаются на гигантские массовые захоронения Чумных лет.

 

Безотносительность божества к человеческой морали заставила оставшихся в живых гневно усомниться в моральности божества и внушаемого церковью миропорядка. И наводила на мысль, что “спасение утопающих – дело рук самих утопающих”. Такое не проходит бесследно для сознания: количество мистиков уменьшалось, количество эмпириков и прагматиков росло. Возможно, это была цена за грядущее интеллектуальное и культурное господство Северной Европы на девять веков вперед: за одного битого (и усомнившегося?) двух небитых дают… Возрождение Разума, развитие северо-европейского мира и его технологическое и идейное преимущество во Вселенной началось после Чумы. Одни (их было много) продолжали разбивать лбы об пол или жечь ведьм, в которых видели причину, другие (их было мало) выстроили правильные причинно-следственные связи и стали искать причины эпидемии и средства для лечения в эмпирике и античной науке, которую возвращали из забвения андалусийские евреи и арабы, переводя в Кордобе научные манускрипты с древнегреческого.

 

В результате рациональное меньшинство одержало верх, хотя на это ушли века.

Рациональное меньшинство всегда в итоге одерживает верх, хотя на это и уходят века.

Вот потому человечество всё еще и живо.

 

Цивилизационное преимущество – это прежде всего образ мыслей. Сознание общества, где возможен журнал “Шарли Эбдо”, неизмеримо больше способно на научные прорывы, чем то, где господствуют клинические “оскорбленцы”, не понимающие ни переносных значений слов, ни иронии, стреляющие из автоматов, увидев картинки, где “кощунников” наказывают “двушкой” или побивают камнями. Мозг во власти догматов, мозг, которому запрещены сомнения в существующем миропорядке, не может быть в авангарде цивилизации. Он способен только жечь, угрожающе размахивать хвостом и показывать желтые клыки, объявляя себя хранителем атавистических “ценностей”. Поэтому последние прорывы исламской науки датируются 11 веком, когда догматизм ее был минимален; поэтому не было науки на Руси 750 лет до контактов с Европой, и Ломоносова, который первый научный эксперимент поставил в 1731 году…

 

Это закономерно, потому что всякие милоново-мизулины-энтео-лампасо-моченосцы, имя им легион, во всем мире могут разрушать и низвергать, но ничего не способны создать.

 

– Почему Вы так спокойны? – спрашиваю я Невзорова после лекции.

– Потому что знаю, что все те, кто сейчас стоит за “святую Русь” и отрастил свои антисанитарные православные бороды, побегут их сбривать и ускоренно учить английский при малейшей перемене ветра. Я уже видел их советскую и пост-советскую мимикрию. При демократии все они сидели очень тихо.

И еще он говорит: “После “крымнаша” собрали всех телевизионщиков и предлагали “поработать”, но я уже один раз вскакивал на подножку поезда, несущегося в пропасть. Больше не тянет.

– А поезд несется в пропасть?

– Позвольте мне тут сделать многозначительную паузу…

 

Я поняла, почему так жестко эпатирует (теперь это называют – “троллит”) Невзоров: это шоковая терапия против авторитетов, его собственного авторитета в том числе. Великая беда России – вера в авторитеты. Этим грешат все. Очаровываемся кончаловскими-познерами, отождествляем актеров с ролью, а потом расстраиваемся, когда те оказываются тем, чем были на самом деле. “Сахаров – наша совесть” – говорят мне, а я думаю: как удобно иметь совесть вне тела” (В. Войнович).

 

“Если не (нужную фамилию вписать), то кто?”.

 

Россия – это всегда человек во главе. Америка остается без кардинальных изменений при любом президенте, Британия – тоже. В России смена власти – это обрушение.

 

…Я вспоминаю день, когда приняла решение уехать из той страны, в которой родилась. В ней тогда ломался старый асфальт, строили новую дорогу, появилась надежда… Но однажды я пришла в библиотеку своего института и увидела, что она оклеена… портретами Ельцина, и восторженные, образованные женщины, которых я так уважала раньше, читавшие запрещенных Оруэлла, Солженицына, Булгакова и многое другое, “в воздух чепчики бросали” и говорили мне, что вот, появился человек (“мессия”?), который даст всем счастье, волю и “спасет страну”. И я тут же пошла собирать чемоданы, ибо решила, что отсюда надо непременно уезжать: здесь НИЧЕГО не изменится к лучшему, никого и никогда не спасет никакой человек, пока каждый не начнет верить в себя и свой разум и свои силы, а “не на слово никаким авторитетам”. И в то, что решение о собственной участи не может быть вне тебя. Такую важную вещь никогда нельзя доверять государству. А пока этой перестройки сознания не случится, старый трактор будут собирать по-новому опять и опять.

 

Сомневаться и осознавать – это единственное, что у нас есть и нельзя отнять. Как и стиль.

 

А религия… Органные струны, голоса певчих, “пламенеющая” готика соборов, просеянная сквозь сито тысячелетий, красота звенящих тайной чеканных слов, переведенных на тысячи языков, от которых захватывает дух. Это катарсис, это высокое искусство. Если его не превращают в обязательную идеологию и принудительное мировоззрение, записанное в конституциях, если именем религии не жгут, “чтобы пламя было видно издали”, и не сажают, то это и есть та самая культура и красота, спасающая каждого по отдельности, и только так – индивидуально. Истинное чаще спокойно и индивидуально, все ложное чаще истерично и массово. Этому научил нас ХХ век.

 

“А идея, брошенная в массы, словно девка, брошенная в полк” (Губерман).

 

И что же говорит Невзоров? Так, значит, он утверждает новую нравственность? Не тут-то было!

 

“Я никого ни к чему не призываю. Более того, призываю вас сомневаться даже в том, что сказано сейчас мной“. Так что же делать? Кто виноват? Куда идти?

 

“А куда хотите” – отвечает он.

Куда хотите.

Как это? Что же ты скажешь нам, дух Декарта?

“Dubito ergo cogito, cogito ergo sum. Не будьте клиническими идиотами и не очаровывайтесь, чтобы не разочаровываться, – отвечает Рене голосом Невзорова.))

Сомневайтесь. Во всем.

Поверяйте догматику и панические новостные заголовки внимательным чтением, логикой, фактами из разных источников и экспериментом.

Но уж если проверили логикой и убедились сами, не с чужих слов знайте –

так оно и есть!

 

alexander_nevzorov_london_interview_karina_cockrell

 

Я задаю Невзорову свои вопросы:

– Скажите, почему сейчас так часто разочаровывают, казалось бы, умные и образованные люди, становясь жертвами пропаганды?

– Если они не сумели ей противостоять, это, к сожалению, является прямым доказательством того, что они вовсе не так умны, опытны и образованы, как мы о них думали. Благодаря знаниям и опыту должно вырабатываться взрослое, критическое отношение. Оно не запустилось. Сейчас мы видим атавизм: гораздо важнее собственного мышления стала принадлежность огромной, агрессивной стае.

– Есть ли общества с более сильным иммунитетом против оглупления пропагандой?

– Увы, нет. Стоить вспомнить: родина Фритча, Генденгайна, Шлейзингера, Вернера Гейзенберга – великих физиков, физиологов пошла туда, куда ее позвали. Гейзенберг был убежден, что Рейху нужна атомная бомба и делал все, чтобы ее создать. Шлейзингер писал восторженные открытые письма Адольфу Гитлеру… А Италия, давшая миру великих химиков, блистательная в своих традициях свободомыслия и свободоповедения со времен Возрождения, легко попалась на крючок примитивного фашизма, потому что примитивные структуры мозга, а вовсе не утонченная, просвещенная кора, определяют в поведении людей гораздо больше, чем нам хочется думать. Я ведь и мозгом стал заниматься сразу после участия в первом штурме Грозного (о, я видела редкие кадры Грозного после штурма, которые и сотой доли всего ужаса, наверняка, не могут передать! – КК). Мне стало искренне любопытно: почему человек такая сволочь. Этот “сволочизм” в мирных условиях растворен, вкраплен только кое-где, а война – это один сплошной “сволочизм”, и мне стало интересно найти этому объяснение: что является нормой?

– И каково же Ваше заключение?

– Для homo “сволочизм” – это норма. Мы очень опасные животные, и вот поэтому необходима система социальных запретов, ограничений, создание терпимой среды. Вот почему так остро стоит вопрос с геями? Это хороший оселок, на котором проверяется, возможно ли создание общества, в котором терпимость может проявляться ко всем вообще. Обществу совершенно необходима система конструкций, запретов и условностей. Иначе произойдет стремительный возврат в животное состояние.

– Теперь о религии. Разве не с ней пришла на Русь письменность, книжность?

– С христианством той разновидности, которая была принята на Руси, пришла небогатая и ограниченная традиция византийской книжности. Православие отрезало Россию от всего, что наработал античный мир. От латыни. Возможно, если бы в России была принята другая модель христианства, то ее цивилизационные шансы были бы значительно лучше. А вообще все христианство – это удручающий шаг назад от античности. Вранье – чудесная штука, но на нем ничего не построишь. Прогресс начался, когда все это стало преодолеваться.

– Но если бы не богословие, в Кембридже не было бы университета.

– Ах, если бы не попы, Кембридж начался бы примерно на десять веков пораньше. Первые опыты атомизма, первая серьезная наука – это гораздо раньше, чем Кембридж. Как минимум десять веков было сожрано у человечества впустую.

 

«Для того, чтобы познать истину, нужно один раз в жизни все подвергнуть сомнению насколько это возможно» (Декарт).

Хотя бы один раз в жизни.

И тогда многое станет ясно.

И будет тогда всем quam bonum in unum habitare.

 

Я только на мгновение взглянула на герб и девиз на стене, а когда обернулась, кресло напротив, где еще секунду назад сидел элегантнейший Александр Глебович Невзоров в своем черном бархатном полупальто, оказалось пустым – он исчез, растворился, а над креслом витал только серый дымок его голландской трубки…))

 

 

 

 

как Глебыч в Лондоне выступал

  • Upvote 4
Link to comment
Share on other sites

– Почему Вы так спокойны? – спрашиваю я Невзорова после лекции.

– Потому что знаю, что все те, кто сейчас стоит за “святую Русь” и отрастил свои антисанитарные православные бороды, побегут их сбривать и ускоренно учить английский при малейшей перемене ветра. Я уже видел их советскую и пост-советскую мимикрию. При демократии все они сидели очень тихо.
И еще он говорит: “После “крымнаша” собрали всех телевизионщиков и предлагали “поработать”, но я уже один раз вскакивал на подножку поезда, несущегося в пропасть. Больше не тянет.
– А поезд несется в пропасть?
– Позвольте мне тут сделать многозначительную паузу…

 

 

Мне стало искренне любопытно: почему человек такая сволочь. Этот “сволочизм” в мирных условиях растворен, вкраплен только кое-где, а война – это один сплошной “сволочизм”, и мне стало интересно найти этому объяснение: что является нормой?

– И каково же Ваше заключение?
Для homo “сволочизм” – это норма. Мы очень опасные животные, и вот поэтому необходима система социальных запретов, ограничений, создание терпимой среды. Вот почему так остро стоит вопрос с геями? Это хороший оселок, на котором проверяется, возможно ли создание общества, в котором терпимость может проявляться ко всем вообще. Обществу совершенно необходима система конструкций, запретов и условностей. Иначе произойдет стремительный возврат в животное состояние.

Link to comment
Share on other sites

Невзоров - такой себе Мефистофель побитый молью, но в целом прикольно.

 

Прикольно, но не более того.

 

 

о! ща притащу шота..

 

 

– Для homo “сволочизм” – это норма. Мы очень опасные животные, и вот поэтому необходима система социальных запретов, ограничений, создание терпимой среды. Вот почему так остро стоит вопрос с геями? Это хороший оселок, на котором проверяется, возможно ли создание общества, в котором терпимость может проявляться ко всем вообще. Обществу совершенно необходима система конструкций, запретов и условностей. Иначе произойдет стремительный возврат в животное состояние.

 

ИМХО, много глупостей в одном абзаце.

Что такое "очень опасные"? Опасные в чём? Опасные с какой точки зрения, то есть, опасные для кого? А если стать на сторону "опасного", тогда как?

"Терпимость ко всем вообще" - так вообще перл из разряда, пардон, "пукнул, не подумавши".

Ко всем вообще - это как? Вот просто абстрактная терпимость ка таковая?

Терпимость к людям, или всё же к ярлыкам, которые они носят?

Терпимость слепая, невзирая на их поступки? Он - гей, и этот факт - индульгенция для любых его прошлых и будущих действий?

 

Верно, не нужно очаровываься.Это посыл прежде всего автору текста. И не нужно глупостей вроде того, что религия - проблема. Если проанализировать, то проблемой являются служители культа и политики, а не религии как таковые.

Говорил и говорю: любая религия имеет средства и методы для духовного развития человека. Вопрос в том, пользуются ли ими, и если да, то в какой степени, в какой интерпретации и в каком направлении, с какой целью. Гиганты духа выходили из самых разных религий. Стало быть, не религия как таковая является злом, а скорее, ее использование во зло.

Вряд ли кто станет спорить с тем, что достижения науки могут быть использованы (и используются) во зло, но почему-то никому не приходит в голову на этом основании обвинять всю науку как таковую. А религию - чо, можно.

Link to comment
Share on other sites

Прикольно, но не более того.

 

 

 

ИМХО, много глупостей в одном абзаце.

Что такое "очень опасные"? Опасные в чём? - опасные в своей ненависти и куда она может зайти, может например зайти к тому  - что убивать кого-то, только потому что он гей

или допустим на том основании, что человек не хочет жить по ватным законам или просто на том основании, что считает, что на государственном украинском здании должен быть украинский флаг, потому что это Украина, А человека взяли и убили и вспороли живот на этом основании.

 

Опасные с какой точки зрения, то есть, опасные для кого? А если стать на сторону "опасного", тогда как? - тогда ненависть, разруха, кровь, несчастье, и дети - сироты. СМ, пункт выше

 

 

"Терпимость ко всем вообще" - так вообще перл из разряда, пардон, "пукнул, не подумавши". - нет он не пукнул, это вы себе додумали. Он говорит в контексте геев. И он эту тему обсуждал не раз в своих Средах с Невзоровым. То что он сказал значит - терпимость у ваты может быть, например, только к гетеронормативным, а к геям отношение как в Чечне - убить или в тюрьму. Отношение не к таким - геям, инвалидам, детям с Синдромом Дауна - это и есть лакмус общества- зрелое оно или дикое аля- талибан, аля православный-талибан. 

 

 

Ко всем вообще - это как? Вот просто абстрактная терпимость ка таковая? - СМ выше

Терпимость к людям, или всё же к ярлыкам, которые они носят? - Синдром Дауна не ярлык, а отклонение от нормы. 

Терпимость слепая, невзирая на их поступки? Он - гей, и этот факт - индульгенция для любых его прошлых и будущих действий? - нет, и он не об этом. Если гей убил кого-то, то его посадят как и всех остальных, потому что УК

 

 

Верно, не нужно очаровываься.Это посыл прежде всего автору текста. И не нужно глупостей вроде того, что религия - проблема. Если проанализировать, то проблемой являются служители культа и политики, а не религии как таковые. -- Религия как институт - проблема, если она лезет в дела государства. Как- то выпихивание студентов на молебны вместо занятий. Вы попутали может с моралью, этикой и верой. Это не религия. Религия - это та же идеология и институт подчинения и иерархии

 

 

Говорил и говорю: любая религия имеет средства и методы для духовного развития человека. Вопрос в том, пользуются ли ими, и если да, то в какой степени, в какой интерпретации и в каком направлении, с какой целью. Гиганты духа выходили из самых разных религий. 

Стало быть, не религия как таковая является злом, а скорее, ее использование во зло.

Вряд ли кто станет спорить с тем, что достижения науки могут быть использованы (и используются) во зло, но почему-то никому не приходит в голову на этом основании обвинять всю науку как таковую. А религию - чо, можно. - в науке есть этика, куча книг, как проводить исследования с человеком, есть IRB Institutional research board. Не во всех странах конечно. Науку обвиняли - пример тому Евгеника и использование заключенных для опытов, как делали нацисты, потому и создали Institutional research board, чтоб не повторялось

  • Upvote 1
Link to comment
Share on other sites

 

 


Он вот так прямо везде и говорит, что патриотизм – это “вреднейшая из идеологий для превращения мальчишек в гору гниющего, кишащего червями, горелого мяса”. Прибавляя, что видел это своими глазами. Ему можно верить: он прошел на передовой восемь вооруженных конфликтов. Он называет современную идеологию РФ по вставанию с колен и собиранию земель “национальной эрекцией”, которая может найти себе удовлетворение только посредством собственных “волшебных ладошек”, так как на востоке сопротивление предмета вожделения оказалось слишком сильно, а “на Прибалтику чертово НАТО наложило пояс целомудрия”.

 

А еще он говорит, что “мир – это акционерное общество. Члены этого общества получают признание и уважение пропорционально своему вкладу в мировую экономику и цивилизацию”. И Невзоров считает, что РФ просто “нечего туда внести, кроме агрессии и амбиций”.

 

При всем том он был вхож в Кремль в качестве какого-то (восхитительно предсказуемого по закону жанра) “приглашенного консультанта” и лично беседовал с Перлигосом. Не исключено, что и “за завтраком” (что автоматически делает его непререкаемым авторитетом для 86% миллионов россиян). Представляете себе масштаб? Кроме того, Невзоров “нежно” называет патриарха Кирилла “моим другом Кирюшей Гундяевым”, Христа – “Иисусом Иосифовичем” и произносит “церковь” как “цирковь”…

 

 

хорошо, однако.

  • Upvote 1
Link to comment
Share on other sites

 

 


Говорил и говорю: любая религия имеет средства и методы для духовного развития человека. Вопрос в том, пользуются ли ими, и если да, то в какой степени, в какой интерпретации и в каком направлении, с какой целью. Гиганты духа выходили из самых разных религий. Стало быть, не религия как таковая является злом, а скорее, ее использование во зло.

 

тоже хорошо, однако.  :D

Link to comment
Share on other sites

 

 


Религия как институт - проблема, если она лезет в дела государства.

 

мне кажеццо, тут несколько  другой ракурс: религия как институт не лезет.

ее втягивают. или натягивают, как сову на глобус. 

тоисть, если б государство не звало и не хотело использовать ее как манипулятор - не влезла бы.

и никакие бы студенты на молебны не пошли бы. 

Link to comment
Share on other sites

мне кажеццо, тут несколько  другой ракурс: религия как институт не лезет.

ее втягивают. или натягивают, как сову на глобус. 

тоисть, если б государство не звало и не хотело использовать ее как манипулятор - не влезла бы.

и никакие бы студенты на молебны не пошли бы. 

 

Если считать, что религия - это относительно непротиворечивая система взглядов и верований, то она не может куда-то лезть или что-то делать. Действия совершают люди. В том числе те, кто объявил себя посредником между людьми и Творцом.

Люди склонны к расширению своего влияния - это элемент инстинкта выживания/самосохранения. А расширение своего влияния перерастает в стремление к власти и её расширению. Обогащение - тоже проявление инстинкта выживания. Власть и Церковь просто созданы друг для друга. Их и подталкивать не надо, сами падут в объятия друг друга. Так что раньше или позже, Церковь-таки влезет в дела государства, если власть или закон, или общественные "фи" ее жёстко не остановят.

Link to comment
Share on other sites


×
×
  • Створити...